Иногда Надежда Константиновна начинала перечитывать работы Владимира ...

Иногда Надежда Константиновна начинала перечитывать работы Владимира Ильича, и тогда из ее комнаты неслось: 'Бездарь! Импотент! Что ты пишешь?! Да ты же не можешь отличить настоящей проститутки от политической!' - Кгитикует, - вздыхал тогда Ильич и уходил к Арманд, объясняя: 'У Надюши опять кгитические дни.' - У меня со львами разговор коготкий! - кричал вечерами Владимир Ильич, винтовкой гоняя Троцкого по коридорам Смольного. Владимир Ильич страстно любил сафари, но позволял себе эту страсть только после работы. Владимир Ильич очень любил разговаривать с часовыми. Бывало возьмет часового за пуговицу и рассказывает о классовой борьбе, пока тот замертво не упадет. Так и проходил везде без пропуска. Владимир Ильич очень любил перечитывать роман 'Что делать'. Однажды так и сказал Надежде Константиновне: 'Знаешь, Надюша, великая вещь этот гоман! Я ведь газ 40 пгочитал, а что делать, так и не понял'. Владимир Ильич очень любил Феликса Эдмундовича. Бывало скажет: 'Поезжайте лечиться, Феликс Эдмундович. Ваше здоговье - агхиважнейшее дело для пагтии'. А сам путевкой помашет - и в карман. Уж больно ему нравилось, как Феликс Эдмундович кашляет. Владимир Ильич очень любил 'Апассионату'. Всегда повторял: 'Апассионату' надо обязательно давать слушать колеблющимся. После этого и гастгелять не жалко!' Однажды Владимир Ильич, вернувшись от Арманд, написал статью, но не мог придумать название. Читал, читал - ничего не понял. Дал Надежде Константиновне. Та хитро улыбнулась и говорит: - А назови ее, Володенька, 'Материализм и эмпириокритицизм'. И как потом, сволочь, каждый раз хохотала, когда Владимир Ильич название статьи выговаривал! Владимир Ильич очень любил задавать каверзные вопросы. Например, 'с чего начинается Родина?' И сам же отвечал: 'Это же пгосто, товагищи! С буквы 'Г' она начинается!' И начинал хохотать, ущипнув Феликса Эдмундовича. Владимиру Ильичу очень нравилось ходить в ресторан. Бывало придет и тут же начинает по столу стучать и кричать: 'Человек! Человек!' А только человек прибежит, Владимир Ильич ему тотчас: 'А где ружье?' Любил, чтобы человек был с ружьем. Надежду Константиновну кое-что не устраивало во Владимире Ильиче. Иногда она ему об этом напоминала. Владимир Ильич на это, не смущаясь, отвечал: 'Лучше меньше да лучше!' Владимир Ильич и Надежда Константиновна часто ходили в кино, чтобы спокойно целоваться, не боясь вмешательства Феликса Эдмундовича. Владимир Ильич так однажды и написал: 'Важнейшим из искусств для нас с Надюшей является кино'. А потом однажды сходил в кино с Арманд, и 'Надюшу' сразу же вычеркнул. Владимир Ильич часто заваливал дымоход кирпичами. Уж больно любил, когда к нему печников вызывали. Иногда даже Надежду Константиновну спрашивал: 'Как ты думаешь, Надюша, кого сегодня лучше вызвать, печника или ходока?' Надежда Константиновна тогда отвечала: 'Сам ты, Володя, ходок тот еще! Печника зови!' Когда Владимиру Ильичу докладывали, что его Троцкий в приемной дожидается, он спрашивал: - А Аг'манд там нет? Жаль... А к пг'оституткам я не хожу! Разговаривал как-то Ленин с ходоками. - Товаг'ищи! Пг'олетаг'ии всех стг'ан, соединяйтесь! Землю - голодным! Хлеб - г'абочим! Волга впадает в Каспийское мог'е! Гостинцы на стол! И читайте, товаг'ищи, апг'ельские тезисы - не пожалеете! Ходоки говорят: - Да мы же, Владимир Ильич, неграмотные. - Как?! Товаг'ищи! Негг'амотные?! Г'астг'елять! Немедля г'астг'елять! Так в России началась борьба с неграмотностью. Владимир Ильич был редкостный полемист. Как пойдет сыпать апрельскими тезисами - только успевай голову руками прикрывать. Переспорить его мог один Феликс Эдмундович. Как начнет бывало кашлять, и кашляет, и кашляет, пока у Ильича тезисы не кончатся. Только так в правительстве и сохранялся плюрализм мнений. Наталья Резник, 'Моя лениниана'.